К 190-летию со дня рождения художника (25 февраля)
Николай Николаевич Ге (1831-1894) – один из самых ярких представителей идейно-демократического реализма русской живописной школы. Он входил в группу учредителей передвижничества. Но, оставаясь "передвижником" до конца жизни, Николай Ге не писал картин на сюжеты современной жизни, как большинство "собратьев по цеху". Главное место в его творчестве наряду с портретом занимала историческая и, преимущественно, евангельская тематика.
Во время обучения в Петербургской академии художеств кумиром Николая Ге стал Карл Брюллов. Влияние Брюллова просматривается в ранних работах – "Суд царя Соломона" (1854) и "Ахиллес оплакивает Патрокла" (1855). Последняя принесла Ге Малую золотую медаль.
Окончив Академию с Большой золотой медалью, присвоенной за картину "Саул у Аэндорской волшебницы" (1857), художник отправился в поездку по Европе за счет Академии.
В Италии Николай Ге встретился с русскими художниками, впервые увидел Александра Иванова и одним из первых оценил его знаменитую картину "Явление Христа народу". Под влиянием этой работы Ге и сам обратился к религиозным мотивам. Одним из первых полотен на библейский сюжет стал эскиз "Возвращение с погребения Христа" (1859).
В Италии родилась идея картины, ставшей главной в его евангельском цикле – "Тайной вечери" (1863). В какой-то момент художник обратился к Евангелию, и, читая священные тексты, будто ясно увидел эту картину. Николай Николаевич вспоминал: "И вдруг я увидел там горе Спасителя, теряющего навсегда ученика и друга. Близ него лежал Иоанн: он все понял, но не верит возможности такого разрыва; я увидал Петра, вскочившего, потому что он тоже понял все и пришел в негодование – он горячий человек; увидел я, наконец, и Иуду: он непременно уйдет". Ге взялся писать без наброска и закончил картину, выполненную в реалистичной манере, уже через две недели.
Обладавший обостренным психологизмом Николай Ге решает тему Тайной вечери по-своему, как он увидел ее, прочтя Писание. Художник словно заводит зрителя в комнату, сталкивая его прямо в дверях с уходящим Иудой. Силуэт Иуды темен и непроницаем, невозможно разглядеть черты лица. Остальные фигуры освещены, их эмоции хорошо видны и неподдельны.
Лев Толстой говорил, что его "собственное представление о последнем вечере Христа с учениками совпало с тем, что передал в своей картине Ге", а Илья Репин так отзывался о полотне: "Не только у нас в России, но, можно смело сказать, – во всей Европе за все периоды христианского искусства не было равной этой картине на эту тему". Когда художник вернулся в Петербург в 1863 году, за "Тайную вечерю" ему было присвоено звание профессора исторической живописи.
Ге был натурой мягкой, деликатной, впечатлительной, склонной не к внешнему успеху, а к размышлениям. Пережив душевный переворот, погрузившись в чтение Евангелия, Ге до глубины души был захвачен событиями земной жизни Спасителя и его учеников. Образы Христа, Иоанна, Петра, Иуды стали для него определенными, живыми, он видел явственно те сцены, которые впоследствии появлялись на его полотнах. Создание "Страстного цикла" стало главным делом его жизни.
После "Тайной вечери" Ге пишет картину "Вестники Воскресения" (1867). Окрыленная радостью, освещенная лучами восходящего солнца, едва касаясь земли, Мария Магдалина бежит через Голгофу, почти летит, словно сказочная птица, к золотистому свету, озарившему небосклон. Она спешит возвестить всему миру великую радость воскресения Христа. Как резкое противопоставление возвышенному облику женщины в левой стороне полотна предстают перед зрителем язычники, распявшие Христа. В своих заблуждениях и неверии они оказались на тёмной стороне, лишенные великой вести.
Для творчества Николая Ге характерна проникновенная духовность евангельской тематики. Глубокое чувствование предмета изображения – замечательная черта художника, ведь автору приходилось находить решение идеи, лежащей за пределами видимого.
Н.Н. Ге: "Художник – тот, который вносит в свое произведение искусства свою живую мысль, то есть ту, которою он жил, которая овладела его душой, и он не может ее не высказать... Должно быть достаточно посмотреть на картину одну минуту, и в этой минуте должно быть всё. Мысль живописца не должна нуждаться в пояснении».
На картине "Христос в Гефсиманском саду" (1869) – одинокая фигура Спасителя в холодном лунном свете, прорезающем сад. Сын Божий опустился на колени: "Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты". Картина тяготеет к портрету, коленопреклоненная фигура Христа полностью занимает центральное пространство полотна. Художник делает акцент на раскрытии внутреннего состояния Христа, на передаче всей глубины чувств, настраивает зрителя на понимание напряженного драматизма происходящего, заставляет сопереживать Христу, открывая внутренний мир Спасителя.
В лике Спасителя, в положении его фигуры, в легком наклоне головы, в тщательно выписанной правой руке, смиренно, но твердо лежащей на колене, мы видим проявление человеческой личности и внутренней Божественной силы. Так пронзительно и предельно лаконично Николай Ге выразил тему победы Божественной воли Христа над волей человеческой, победу над страхом перед смертью, свойственным Его человеческой природе. Суровое лицо Христа, сияющее почти фосфорическим светом, исполнено решимости. Все уже определено, и Он уже знает ответ.
Сам художник говорил о своей работе над "Страстным циклом": "Слава Богу, я работаю под Его великим глазом и Его милосердием".
Художника интересовала не внешняя сторона (обстановка, расположение фигур, жестикуляция), а нравственная, этическая: глубина муки, величие печали, грандиозное значение событий духовной истории.
Тем не менее, его картины вызывали ожесточенные споры. Первой работой Ге, открывшей широкую полемику среди любителей искусства и собратьев-художников, стала картина "Что есть истина? Христос и Пилат" (1890). Она была представлена на Восемнадцатой передвижной выставке в 1890 году.
Мнения зрителей сразу же полярно разделились. С одной стороны, взрыв похвальной критики: Ге называют единственным, кто способен выразить "евангельские истины". С другой – полное неприятие, император Александр III называет картину "отвратительной" и велит снять её с выставки, а П.М. Третьяков воздерживается от её приобретения. Л.Н Толстой в ответ писал Третьякову: "Вы собирали все подряд, чтоб не пропустить среди тысячи ничтожных полотен то, во имя которого стоило собирать все остальные. И когда прямо среди навоза лежит очевидная жемчужина, вы забираете всё, только не её. Для меня это просто непостижимо. Простите меня, если оскорбил вас, и постарайтесь поправить свою ошибку, если вы видите её, чтобы не погубить всё своё многолетнее дело". Авторитет Толстого был столь велик, что Третьяков, вопреки своему вкусу и собственному правилу не слушать сторонних советов, картину купил.
В последний период жизни художник не терзался сомнениями – он нашел свою истину и в последние четыре года создавал свои великие картины-откровения на библейские сюжеты.
Пытаясь постигнуть сакральный смысл евангельской истории, связанной с образом Иуды, в 1891 году Николай Ге пишет картину "Иуда. Совесть". Жалкий, одинокий, потерянный, стоит Иуда, закутанный в плащ, на пустынной дороге и смотрит вслед пропадающим во тьме, едва заметным фигурам стражников, уводящих Того, Кого он предал. Стихают шаги, голоса, и он остается один.
Прозорливый художник, показывая Иуду со спины, точно передает его чувства. Теперь перед ним тьма, слишком тяжел груз предательства. И никогда не согреться тому, кто предал своего Учителя и Бога. Уже брошены ненужные тридцать сребреников, осталось только покончить с этой загубленной жизнью… За предательство заплачена самая высокая цена. Иуда потерял все, чем жил: Учителя, единомышленников, идею, друзей, потомков, истину, веру, надежду, любовь и жизнь.
Апофеоз "Страстного цикла" Ге ‒ "Распятие" (1892) с умирающим на кресте в муках Христом. Поиски образа, отражающего страдания Христа на кресте, были мучительными. Художник переписывал "Распятие" девятнадцать раз, сделал множество эскизов и рисунков.
"Распятие" Николая Ге, представляющее трагедию во всей её незамаскированной правде, многих потрясло до глубины души. Рассказывают, что некоторые просиживали перед картиной часами, иные ‒ плакали. С особой силой в картине выражены ужас и одиночество человека перед лицом смерти, непреодолимое чувство богооставленности. Экспрессивный натурализм Ге в передаче страданий и смертных мук многих напугал.Противники картины утверждали, что в ней нет духовного торжества над смертью. Картину с выставки сняли. Но Ге считал "Распятие" лучшим своим произведением, а Л.Н. Толстой оценил его как "первое "Распятие" в мире".
"Я долго думал, зачем нужно Распятие, ‒ для возбуждения жалости, сострадания оно не нужно… ‒ размышлял Николай Ге. ‒ Распятие нужно, чтобы осознать и почувствовать, что Христос умер за меня. Я сотрясу все их мозги страданиями Христа. Я заставлю их рыдать, а не умиляться!"
"Меня поразили глубокое чувство и несравненная правда изображения, ‒ писал художественный критик, историк искусства второй половины XIX века В.В. Стасов. ‒ Я в первый раз видел изображение этой страшной трагедии во всем ее неприбранном ужасе. Для меня „Распятие“ есть такое произведение, с которым лишь немногие другие картины могут сравняться по глубине правды, чувства, горячего убеждения и художественного ясновидения".
"Эта картина меня страшно измучила", ‒ сетовал художник. Он считал ее одной из самых важных в своей жизни. Через несколько месяцев после выставки Николая Ге не стало.
Николай Ге был человеком глубоко религиозным. Своим искусством он пытался дать ответ на вопрос: что есть истина? И всю свою жизнь писал своего Христа. Он говорил: "Искусство поднимает душу от земли к небу".
Большинство картин Ге о Христе не были допущены к выставкам. Художник с поразительным самообладанием переносил это, будучи искателем Истины по вере и убеждению.
Творческий путь этого большого художника – мыслителя и проповедника – был насыщен яркими удачами и трудными поисками. Вся жизнь нравственно чистого и сильного духом человека безраздельно отдана искусству, утверждающему высокие идеалы Истины.
Список использованной литературы:
Вагнер, Г.К. В поисках истины: Религиозно-философские искания русских художников. Середина XIX – начало XX в. / Г.К. Вагнер. – Москва : Искусство, 1993. – 176 с. : ил.
Верещагина, А.Г. Николай Николаевич Ге = Nikolai Gay : альбом / А.Г. Верещагина. – Ленинград : Художник РСФСР, 1988. – 184 с. : ил.
Зограф, Н.Ю. Николай Ге / Н.Ю. Зограф. – Москва : Изобразит. искусство, 1974. – 168 с. : ил.
Николай Ге : альбом / авт. текста Т. Карпова. – Москва : Белый город, 2001. – 64 с. : ил.
