История одной невстречи. Почему Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский

 не были знакомы

Почему Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой, – два выдающихся русских писателя – никогда не встречались? Этот вопрос всегда интересовал исследователей и литературоведов. Ведь их знакомство представляется таким вероятным, логичным: оба жили в России в одно и то же время, принадлежали одному и тому же кругу. Писатель и литературовед Игорь Волгин отмечает: "… исторической нелепостью выглядит тот факт, что великие современники не были знакомы, тем более что каждый из них знаком почти со всеми крупными писателями своего времени: Тургеневым, Некрасовым, Гончаровым, Островским, Григоровичем…" [1, С. 178].

Более того, есть множество доказательств, что оба живо интересовались убеждениями и творчеством друг друга.

Например, Достоевский посвятил "Анне Карениной" отдельную главу в "Дневнике писателя" за 1877 год. Во многом не соглашаясь с Толстым, полемизируя с ним, он все же признает этот роман "как факт особого значения" [2, С. 206], он разделяет мнение, что "это вещь неслыханная, это вещь первая. Кто у нас, из писателей, может поравняться с этим? А в Европе – кто представит хоть что-нибудь подобное?" [2, С. 207].

Особенно сильное впечатление на автора "Преступления и наказания", "Идиота", "Бесов" произвела заключительная, восьмая часть романа. Отдавая в литературе пальму первенства А. С. Пушкину, он чрезвычайно высоко оценивает и роман Толстого: "Тем не менее "Анна Каренина" есть совершенство как художественное произведение <…>  и по идее своей это уже нечто наше, наше свое родное, и именно то самое, что составляет нашу особенность перед европейским миром, что составляет уже наше национальное "новое слово" или, по крайней мере, начало его, – такое слово, которого именно не слыхать в Европе и, которое, однако, столь необходимо ей, несмотря на всю ее гордость…" [2, С. 209].

А вот как эмоционально отреагировал на смерть Достоевского Толстой: "Как бы я желал уметь сказать все, что я чувствую о Достоевском. <...> Я никогда не видел этого человека и никогда не имел прямых отношений с ним, и вдруг, когда он умер, я понял, что он был самый близкий, дорогой, нужный мне человек. <...> Я его так и считаю своим другом, и иначе не думал, как то, что мы увидимся, и что теперь только не пришлось, но что это мое. И вдруг читаю – умер! Опора какая-то отскочила от меня. Я растерялся, а потом стало ясно, как он мне был дорог, и я плакал и теперь плачу…" [3, С. 267-268].

Тем не менее, оба великих современника и соотечественника никогда не были знакомы. И не обменялись ни одной строчкой!

Если мы откроем энциклопедический словарь С. В. Белова "Ф. М. Достоевский и его окружение", то персональной статьи о Л. Н. Толстом мы там не найдем. Автор поясняет, что есть зафиксированные источники о присутствии обоих писателей на публичной лекции Вл. Соловьева в Соляном переулке в Петербурге в марте 1878 г., но "…нет документальных данных о личном знакомстве, состоявшемся при этой встрече, и нет даже никаких данных о том, что оба современника вообще подозревали о присутствии друг друга на данном событии" [4, С. 8.].

Между тем, Толстого привел на эту встречу литературовед Николай Николаевич Страхов – человек, который близко знал не только Достоевского, но и всю его семью.

Анна Григорьевна, жена Достоевского, вспоминает, что, возвращаясь с лекции, муж озадаченно спросил ее: "– А не заметила ты, как странно относился к нам сегодня Николай Николаевич? И сам не подошел, как подходил всегда, а когда в антракте мы встретились, то он еле поздоровался и тотчас с кем-то заговорил. Уж не обиделся ли он на нас, как ты думаешь? " [5, С. 298].

Несколько дней спустя, когда Страхов пришел обедать к Достоевским, Анна Григорьевна "решила выяснить дело" и задала ему прямой вопрос.

– Ах, это был особенный случай, – засмеялся Страхов. – Я не только вас, но и всех знакомых избегал. Со мной на лекцию приехал граф Лев Николаевич Толстой. Он просил его ни с кем не знакомить, вот почему я ото всех и сторонился.

– Как! С вами был Толстой! – с горестным изумлением воскликнул Федор Михайлович. – Как я жалею, что я его не видел! Разумеется, я не стал бы навязываться на знакомство, если человек этого не хочет. Но зачем вы мне не шепнули, кто с вами? Я бы хоть посмотрел на него…" [5, С. 299].

Сокрушался об этой невстерче и автор "Войны и мира". Анна Григорьевна, описывая свой единственный разговор с ним, вспоминает: "…Я всегда жалею, – заметил Толстой, – что никогда не встречался с вашим мужем <…> Достоевский был для меня дорогой человек и, может быть, единственный, которого я мог бы спросить о многом и который бы мне на многое мог ответить! " [5, С. 371].

Почему же Страхов так повел себя? Даже если допустить, что он следовал пожеланию Толстого, не мог же он не понимать, что знакомство двух великих русских писателей – дело исключительное?

Игорь Волгин в своей книге "Последний год Достоевского" высказывает такую версию: "Знакомство (тем более дружба) с Толстым – немалый моральный капитал. Этим капиталом Страхов чрезвычайно дорожил: он придавал ему вес и в собственных глазах, и в глазах окружающих. Страхов как бы представлял в Петербурге интересы своего корреспондента. При отсутствии личных отношений между Толстым и Достоевским он был единственным потенциальным посредником. Было бы досадно, если бы какая-то случайная встреча могла уничтожить (или сильно ослабить) эту монополию. Вместо страховских рассказов стал бы возможен прямой диалог (личные встречи, переписка и т.д.). Страхов утратил бы все те почти неощутимые, но не лишенные приятности выгоды, которые он извлекал из факта незнакомства. Более того: при этом могла бы обнаружиться неприглядная роль самого Страхова, поставляющего Толстому (а кто знает, может быть, и Достоевскому) недостоверную и предвзятую информацию. Этого Страхов боялся и не желал" [1, С. 180-181].

Впрочем, Игорь Волгин допускает, что все гораздо сложнее, чем просто интриганство тщеславного общего знакомого. Он считает, что оба писателя, и прежде всего Толстой, на каком-то интуитивном, подсознательном уровне избегали этой встречи. "… они не то чтобы несопоставимы, а просто в их духовной деятельности обнаруживается не так уж много общих точек для спора о главном". Толстой, по мнению Игоря Волгина, знает, что "только с Достоевским возможен разговор на равных. Но может быть, именно поэтому он старается его избежать. Глубоко захваченный переживаемым им духовным переворотом, всеми силами стремясь утвердиться в своем новом, пока еще не "затвердевшем" миропонимании, он инстинктивно отстраняет от себя все, могущее поколебать эту рождающуюся в муках веру. Встреча (и неизбежное духовное противоборство) с таким могучим оппонентом, как автор "Дневника", грозит разрушить целостность столь трудно воздвигнутого толстовского мира, потрясти его сокровенные основы" [1, С. 383-384].

В 1903 году Д. С. Мережковский в своей книге "Л. Толстой и Достоевский", анализируя, "углубляясь в художественное, философское и религиозное творчество обоих писателей", называет жизнь Толстого и жизнь Достоевского "одинаково, хотя и противоположно и несовершенно прекрасными – несовершенно потому, что все-таки нет ни у того, ни у другого в русской культуре уже предзнаменованной Пушкиным степени гармонии – у Толстого вследствие перевеса плоти над духом, а у Достоевского – духа над плотью. Тем не менее, обе эти жизни, одинаково великие, одинаково русские, завершают и дополняют одна другую, необходимы одна для другой, как будто нарочно созданы для пророческих сопоставлений и сравнений" [6, С. 53].

Использованная литература из фондов ККУНБ им. А. С. Пушкина:

1.     Волгин, И. Л. Последний год Достоевского : исторические записки / И. Л. Волгин. – 2-е изд., доп. – Москва : Советский писатель, 1991. – 544 с.

2.     Достоевский, Ф. М. Дневник писателя за 1877,1880 и 1881 годы / Ф. М. Достоевский. – Москва : Государственное издательство, 1929. – 461 с.

3.     Переписка Л. Н. Толстого с Н. Н. Страховым 1870-1894. Том 2 / Общество Толстовского музея ; с предисловием и примечаниями Б. Л. Модзалевского. – Санкт-Петербург : Типография Е. М. Вольфа, 1914. – 477 с.

4.     Белов, С. В. Ф. М. Достоевский и его окружение : энциклопедический словарь. Т 1. / С. В. Белов ; Российская Национальная библиотека. – Санкт-Петербург : Алетейя, 2001. – 573 с.

5.     Достоевская, А. Г. Воспоминания / А. Г. Достоевская. – Москва : Захаров, 2002. – 391 с.

6.     Мережковский, Д. С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники : [очерки] / Д. С. Мережковский ; подготовка текста, послесловие М. Ермолаева ; комментарии А. Архангельской, М. Ермолаева – Москва : Республика, 1995. – 622 с. – (Прошлое и настоящее).

Обзор подготовила Н.Н. Волкова,

главный библиограф

информационно-библиографического отдела