|
И горизонт покинуло светило.
Пробились звезды на небе покатом.
И каждая травинка засветила
Зеленым и молочно-синеватым.
И тени верб ползут куда-то к пашням.
Луна, примерно, на ладонь от луга.
Я возвращался к мысли не однажды,
Что свет луны — как откровенье друга.
Луна и друг немножечко темнят,
Но мне давно понятна эта темень.
Темнит и искра, спрятанная в кремень,
И женщины мне встретившейся взгляд.
Я знаю эту женщину — она
Совсем одна приехала в деревню..
Я вижу, как вошла она в деревья,
И пятнышки рассыпала луна.
Я шел над шумной снеговой водой.
Кубань несла какие-то коренья.
Они торчали, как рога оленьи,
Над глинисто-кипучею водой.
А от степи шли парни. Отпахались.
Они на травы сбросили одежды.
Ладонями себя потерли прежде,
Потом в Кубани, ухая, купались.
А женщина лугами проходила,
И перестали у воды смеяться.
Она на тех, что снятся, походила,
На тех, что, к сожаленью, только снятся.
И я глядел на женщину из сна:
На волосы блестящие, на плечи...
Мир красоты и юн, и бесконечен.
И хорошо, что чуть темнит луна.
И ничего, казалось, не случилось.
Она прошла. Вослед глядели парни.
И лодка, словно лебедь, по Кубани
Плыла. И следом линии лучились.
| 
