И горизонт покинуло светило.

Пробились звезды на небе покатом.

И каждая травинка засветила

Зеленым и молочно-синеватым.

И тени верб ползут куда-то к пашням.

Луна, примерно, на ладонь от луга.

Я возвращался к мысли не однажды,

Что свет луны — как откровенье друга.

Луна и друг немножечко темнят,

Но мне давно понятна эта темень.

Темнит и искра, спрятанная в кремень,

И женщины мне встретившейся взгляд.

Я знаю эту женщину — она

Совсем одна приехала в деревню..

Я вижу, как вошла она в деревья,

И пятнышки рассыпала луна.

Я шел над шумной снеговой водой.

Кубань несла какие-то коренья.

Они торчали, как рога оленьи,

Над глинисто-кипучею водой.

А от степи шли парни. Отпахались.

Они на травы сбросили одежды.

Ладонями себя потерли прежде,

Потом в Кубани, ухая, купались.

А женщина лугами проходила,

И перестали у воды смеяться.

Она на тех, что снятся, походила,

На тех, что, к сожаленью, только снятся.

И я глядел на женщину из сна:

На волосы блестящие, на плечи...

Мир красоты и юн, и бесконечен.

И хорошо, что чуть темнит луна.

И ничего, казалось, не случилось.

Она прошла. Вослед глядели парни.

И лодка, словно лебедь, по Кубани

Плыла. И следом линии лучились.